16.05.2022

Не алгебра, а гармония. Премия «Ясная Поляна» – путеводитель по современной литературе

Владислав Отрошенко, Владимир Толстой, Евгений Водолазкин
члены жюри премии «Ясная Поляна»

Владимир Толстой, Евгений Водолазкин, Владислав Отрошенко
члены жюри премии «Ясная Поляна»

В пасхальную неделю, когда первые «клейкие весенние листочки» только-только распускались в Переделкине, мне посчастливилось побеседовать с членами жюри премии «Ясная Поляна». Владимир Ильич Толстой, Владислав Олегович Отрошенко, Евгений Германович Водолазкин – три больших мыслителя и уважаемых эксперта современного литературного мира. Разговор получился светлым и позитивным, несмотря на очень непростые времена. Как светла и спасительна сама литература, бросающая якорь надежды в бурлящем океане событий.

Для меня было большим счастьем прикоснуться к этому пиршеству духа и интеллекта. Мы как бы заглянули в замочную скважину и послушали фрагменты обсуждений членов жюри, для которых главное не идеология, а качество и художественная ценность самих текстов. Достаточно посмотреть на лауреатов премии «Ясная Поляна»: здесь почвенники и западники, модернисты и традиционалисты.

Прочтите этот текст – медленно, не торопясь. И посмотрите видео беседы – оно в большей степени передает атмосферу и дух разговора. Насладитесь этой удивительной гармонией.

Рубрику ведет Светлана Зорина, главный редактор журнала «Книжная индустрия».

Светлана Зорина: 20 первых лет премии «Ясная Поляна» – это, по сути, первые 20 лет нынешнего тысячелетия. Как развивалась премия за эти годы? Какова ее миссия?

Владимир Толстой: Премия органично выросла из яснополянских писательских встреч. Первый раз в таком формате писатели собрались в Ясной Поляне в 1995 году. Было ощущение, что существует потребность в объединяющей писательской премии, которая бы оценивала художественное достоинство литературы и соответствовала толстовскому духу как мы его понимаем. Сложилась группа друзей и единомышленников, стоявших у истоков этой премии и составивших основу ее жюри.

Влад Отрошенко — лауреат первой премии «Ясная Поляна». В номинации «Дебют» жюри выбрало его серию рассказов «Двор прадеда Гриши». Премию «Современная классика» в тот год получил Виктор Лихоносов (недавно ушедший из жизни) за произведение «Осень в Тамани» . Я помню этот торжественный момент вручения премии в усадьбе «Ясная Поляна»: листья падали с неба, стояла красивая багряная осень. Позже церемония награждения переехала в Москву, но я помню первый год особенно остро, потому что это было яркое событие – рождение новой большой литературной премии. Нас сразу поддержала корейская компания Samsung, которая продолжает быть нашим партнером и другом все эти 25 лет.

жюри1.png

Светлана Зорина: Владислав Олегович, первый обладатель лауреатского звания, буквально со следующего года стал членом жюри премии.

Владислав Отрошенко: Я горжусь, что в первое жюри входили выдающиеся литераторы XX и XXI века. Это Игорь Петрович Золотусский, Лев Александрович Аннинский (выдающийся критик, ушедший от нас), Валентин Яковлевич Курбатов (которого мы недавно потеряли), Павел Басинский, Анатолий Ким (тогда был председателем жюри), Владимир Толстой.

В моей писательской судьбе это незабываемый день. Я помню, как среди яблоневого сада были расставлены столы, сцена стояла прямо перед верандой толстовского дома, где, собственно, происходило вручение. К нам подходили русские и иностранные журналисты. Я как сейчас помню свои интервью. Журналист меня спрашивает: «Как бы Лев Николаевич отнесся к вашей победе?» И в ответ я рассказал свою любимую историю о реакции Льва Николаевича Толстого на какие-то рассказы: «Какая дрянь! Какая дрянь, это читать невозможно! Что это такое? Софья Андреевна отвечает: «Левочка, ты же вчера хвалил этого писателя из народа». Толстой: «Да, в самом деле. Но я же не зяблик повторять одно и то же!» Я говорю: «Дай Бог, чтобы я попал на тот день, когда Лев Николаевич был в хорошем настроении».

Премия прошла большой путь. В начале было много скепсиса. В то время существовало достаточно премий, таких междусобойчиков, и думали, что это будет очередной междусобойчик. Но год за годом премия набирала силу, мы отвоевывали свои позиции, к нам стали относиться все более серьезно. Наша премия стала одной из самых авторитетных: я это знаю по отзывам зарубежных славистов. Доказательство тому –авторы, ставшие победителями или вошедшие в шорт-листы «Ясной Поляны», они определяют сегодня литературный процесс в России. Например, Женя Водолазкин со своим романом «Лавр» дебютировал именно в нашей премии.

Светлана Зорина: «Ясная Поляна» была первой премией, которая отметила романы «Санькья» Захара Прилепина, «Золото бунта» Алексея Иванова, «Зулейха открывает глаза» Гузель Яхиной.

Владислав Отрошенко: Известные социальные авторы – Сергей Шаргунов, Роман Сенчин, Захар Прилепин – все прошли через «Ясную Поляну». За эти годы менялась Россия, менялась литература. И эти изменения фиксировала премия «Ясная Поляна».

Владимир Толстой: Мне, как постоянному члену жюри и человеку, который все время был внутри процесса, не стыдно ни за одного нашего лауреата. Нет ни одного писателя, который бы получил ее незаслуженно или случайно. Даже если какие-то имена возникали и больше не проявлялись в литературном процессе, все равно это были книги, которые на тот момент были очень важны. Лауреатами были и Михаил Тарковский, и Василий Голованов, и Александр Григоренко…

Светлана Зорина: По сути, это такой путеводитель по современной русской литературе, а потом и еще и по современной зарубежной. С какого года появилась зарубежная номинация?

Владимир Толстой: Шесть лет к ней шли. Это было точное решение – сделать премию международной.

Евгений Водолазкин: Да, это было единственно возможное решение в том смысле, что кто, кроме Толстого и его последователей, может награждать зарубежных авторов? При всем уважении к остальным премиям, глядя из-за границы, это все-таки премии исключительно русские. А здесь речь идет о том, что по гамбургскому счету, по толстовскому счету выбираются самые достойные тексты из современной мировой литературы.

Достаточно вспомнить, какой была реакция зарубежных авторов. Например, Рут Озеки, замечательная американская писательница японского происхождения, стала лауреатом премии за роман «Моя рыба будет жить». Она написала, что глазам своим не поверила, когда получила от Владимира Ильича письмо о награждении. Все сомневалась: действительно ли получила такое радостное известие от Толстого?

Мы знаем, что такое Толстой за границей. Толстой, Достоевский и Чехов – вот великая тройка писателей, наиболее популярных на Западе. И когда за рубежом я рассказываю о премии, я говорю: «”Ясная Поляна” – премия Толстого».

Это сделало премию не просто интернациональной, а показало, что литературная Россия – живая, что здесь все в порядке с литературным процессом, мы не только пишем, но и читаем.

Светлана Зорина: Особенно это важно сейчас – имя Льва Николаевича Толстого, сама премия объединяет и русскую, и зарубежную литературы. Мы строим мосты культуры.

Владимир Толстой: Да, это большая сильная литература. Мы претендуем на то, что обозреваем лучшие тексты, написанные в наше время. Мы награждаем также и переводчиков, которые сделали эти тексты частью русской культуры. Это всегда было. Еще с дореволюционных времен существовала сильная школа перевода, потом она стала советской школой.

Она дала нам лучшую мировую литературу в совершенно блистательном исполнении. Премия «Ясная Поляна» поощряет в том числе и искусство художественного перевода. Хороший переводчик несет огромную миссию, он делает иноязычный текст частью нашей национальной культуры. Литература объединяет народы.

Владислав Отрошенко: До учреждения зарубежной номинации было ощущение, что нет второй лыжи. А сейчас мы уверенно встали на две лыжи.

Мы читаем русскую и зарубежную прозу практически параллельно, чуть раньше начинаем оценивать зарубежную литературу, а потом приходят книги в номинации «Русская современная проза». Есть возможность сравнить, как пишут, о чем пишут русские и зарубежные писатели. Это дает удивительно широкий взгляд на все. Надо сказать, современная русская литература нисколько не уступает по своей силе, глубине западноевропейской литературе, литературе всего мира. Есть какие-то совпадения, скажем, на почве социальной литературы, антиутопий. Есть персонажи, которые близки. Когда читаешь единым потоком, ты видишь достоинства и недостатки зарубежной и русской литературы, складывается единая картина мира. Получается, что эти две лыжни дают настоящий ход.

Владимир Толстой: Или как птица с двумя крыльями.

Евгений Водолазкин: Наше внимательное чтение показывает, что русская литература не хуже зарубежной. Литература, по сути, едина, это литература одного времени. Несмотря на разницу наших земель, как правило, фундаментальные проблемы одни и те же.

Владимир Толстой: Мне кажется правильным, что они не соревнуются между собой, у нас нет задачи выявить, какая литература лучше – отечественная или иностранная. Традиции русского издательского дела и русской читательской публики, мне кажется, щедрее. Мы всегда интересовались иностранной литературой (и в советское время, когда были идеологические сложности). Все лучшее, написанное в мире, приходило к нам. И сегодня в России интерес к зарубежной литературе больше, чем к русским авторам за рубежом.

Светлана Зорина: Это правда, и рейтинги продаж – тому подтверждение: доминирующее положение занимает переводная художественная литература, хотя доля российских авторов в книжном выпуске составляет более 80 %.

Владимир Толстой: Самое главное, что премия «Ясная Поляна» не разделяет, а выбирает хорошие тексты и говорит о том, что это достойно прочтения. Это интересно, это увлекательно, это актуально и нужно сейчас. Если вы читаете, смотрите длинные списки премиального яснополянского процесса – это и есть тот круг литературы, за которым вообще интересно следить. Если у вас мало времени, посмотрите короткие списки.

Самое главное, что премия «Ясная Поляна» не разделяет, а выбирает хорошие тексты и говорит о том, что это достойно прочтения Владимир Толстой

Об основных тенденциях в русской литературе

Светлана Зорина: Какие вы видите тенденции русской современной литературы?

Владислав Отрошенко: В начале 2000-х годов было довольно много разнообразных антиутопий. После периода советской истории писатели пытались предугадать, каким будет дальнейшее развитие страны. Затем на смену пришел семейный роман. Мне запомнился, например, роман Елены Катишонок «Жили-были старик со старухой» – такая семейная сага, поиск своих корней, того, на что можно опереться.

Чуть позже ворвалась социальная литература с авторами, каждый из которых представлял собой СМИ. Они и сейчас очень активны: Сергей Шаргунов, Захар Прилепин, Роман Сенчин. Потом пришло время переосмысления настоящего через историю. Например, роман «Лавр» – это взгляд писателя-историка на сегодняшний день. Женя занимался всю жизнь русским средневековьем и попытался взглянуть на мир через эту призму.

Сейчас, если говорить о последних двух годах, это попытка осмыслить природу русской жизни. Самое яркое для меня произведение – «Потерял слепой дуду» Александра Григоренко. Страшная вещь про полуюродивого мальчика, который вырос, стал мужчиной, он немножко ненормальный, но его все любят. На церемонии награждения я сказал: «Эта работа отвечает на два самых главных русских вопроса: «кто виноват?» и «что делать?». И отвечает очень трагически: никто не виноват, ничего не делать, такова структура русского бытия, человек просто гибнет. Это очень пронзительная вещь, заставляющая задуматься над сущностью сегодняшней жизни.

Светлана Зорина: Михаил Бутов на объявлении лонг-листа «Большой книги» отметил, что в русской литературе доминирует документальная проза, семейные истории, большой интерес к личным историям. Вы согласны? Что сегодня самое главное для современной русской литературы?

Евгений Водолазкин: Сейчас, мне кажется, стало меньше антиутопий, потому что иногда сама жизнь становится слегка антиутопичной. Документальная проза стала значимой. В 2015 году Нобелевскую премию получила проза Светланы Алексиевич. Литература это или документалистика? Литература – это как большой город, который постепенно захватывает окрестные деревни. То, что вчера еще не было городом, сегодня уже его часть.

На мой взгляд, продолжается интерес к исторической теме. Как сказал Влад, эти «неисторические романы» на самом деле отражают современность. Мы смотрим в историю и пытаемся увидеть там себя. Я вчера прочитал, что, с точки зрения науки, настоящее время в восприятии человека – это три секунды. Как в песенке: «Есть только миг между прошлым и будущим». Если эти три секунды не размыкать в прошлое и будущее, то они вообще сведутся к нулю, а вот как раз литература – размыкает. Можно прочитать сколько угодно исторических книг, но ничего не понять, если действительность не обогрета душой, если эти мысли не выражены в художественном слове.

Сейчас на исторические темы продолжают писать Гузель Яхина, Леонид Юзефович, другие авторы. Это очень важно. История никогда не бывает равной самой себе. 20 лет назад мы видели исторические события по-одному, сейчас по-другому, завтра будет по-третьему. Литература меняется, меняются люди, прошлое меняется. Есть шутка о том, что прошлое непредсказуемо. Оно действительно непредсказуемо, потому что представления людей не являются неизменными. Интересно посмотреть на премии с точки зрения перемены представлений об истории.

жюри3.png

Светлана Зорина: Это и книги Сергея Белякова «Весна народов», «Парижские мальчики в сталинской Москве».

Владимир Толстой: «Весна народов» – уникальная книга, как и «Тень Мазепы». Обе посвящены теме Украины. Это блистательные, объективные исследования, написанные прекрасным языком, как будто детектив читаешь.

Евгений Водолазкин: Беляков, конечно, очень мощный автор. А какая прекрасная у него книга о Гумилеве! Эти книги – истории судеб (Гумилев или Мур), они дают другой фланг истории – персональный, это история личности. Такие книги очень помогают человеку понимать себя.

Светлана Зорина: Мне очень близка ваша мысль. Я считаю, что именно личность – ключевая фигура. Может быть, мы не до конца осознаем, насколько велика роль личности в истории, как в глобальной, так и в персональной.

Евгений Водолазкин: Это очень важно, причем я бы уточнил эту мысль. Речь идет не только об исторических личностях. Важна личность каждого из нас по отдельности, важен разговор человека с другими, с самим собой.

Что касается исторических личностей, то это лучше Толстого никем не сформулировано: человек, стоящий у власти, осознает токи времени, токи истории и аккумулирует их, претворяет в какие-то решения. Все на свете имеет личное начало, личную основу. И наш ответ на Страшном суде будет личным. Поэтому человек не может сказать: «Я так-то поступал, потому что все так поступали». Все не будут отвечать, а каждый по отдельности ответит. Литература – об этом.

Владимир Толстой: Даже этот короткий кусочек разговора позволяет почувствовать и понять, какое пиршество – наше обсуждение жюри.

Все на свете имеет личное начало, личную основу. И наш ответ на Страшном суде будет личным. Евгений Водолазкин

Как работает жюри премии?

Светлана Зорина: Хочется заглянуть в эту «замочную скважину» и послушать!

Владимир Толстой: В нашем жюри еще Павел Басинский, Алексей Варламов, недавно с нами был Валентин Яковлевич Курбатов, который прочитывал все книги и писал мини-рецензии на каждую. Меня всегда поражала его внутренняя широта. В зарубежной литературе неожиданные вещи вдруг вызывали у него отклик: «Маленькая жизнь» Ханьи Янагихары или, например, Дэйв Эггерс. У Валентина Яковлевича было необыкновенное чутье на художественное слово, и он его находил, может быть, даже в чуждых ему вещах.

Евгений Водолазкин: Мы люди неангажированные – пытаемся рассуждать о жизни с позиций добра и зла, а не партийной принадлежности. В этом смысле мы составляем какую-то удивительную гармонию. Посмотрите на наши решения: они абсолютно непартийны, неидеологичны, они определяются качеством литературных текстов. Ничем иным. У нас представлены условные почвенники и западники, модернисты и традиционалисты – все это в равной степени присутствует в длинном и коротком списках. Я бывал в разных жюри, но здесь это действительно – пиршество духа. И, знаете, это всегда радость, это праздник!

Владислав Отрошенко: Главное – хорошая литература. Так было, когда возникли яснополянские писательские встречи, из которых потом родилась премия. Это были тяжелейшие годы в социально-экономическом, политическом плане. Наблюдался страшный раздрай в литературной среде. Почему премия называется «Ясная Поляна»? Это такое объединяющее поле, как у индусов есть священное поле Курукшетра. Ясная Поляна – место, которое обладает особой силой. Тогда Володя был директором музея-усадьбы «Ясная Поляна», и ему удалось собрать абсолютно разных писателей, которые в Москве могли и руки друг другу не подавать. С одной стороны, Маканин, Битов, с другой – Личутин, Краснов. То есть люди, которые нигде больше не могли собраться вместе. Все начиналось с яснополянских встреч, для которых была важна прежде всего величина писателя и сила его текстов, а все остальное, что он исповедует, – глубоко личное дело.

жюри2.png

Светлана Зорина: Нынешний год непростой. Уже в сентябре состоится юбилейная церемония «Ясной Поляны». Есть ли опасения, что зарубежные авторы будут как-то игнорировать свое участие?

Владимир Толстой: Есть опасения, это весьма вероятно. Сегодня происходит отрицание всего, связанного с Россией. Я радуюсь, что мы решили в этом году объявить короткий список по зарубежной номинации. Это никого ни к чему не обязывает, мы не спрашиваем разрешения, а просто говорим: «Мы прочитали эти книги и считаем, что они достойны внимания».

Дальше мы обсудим и определим 2–3 имени, которые могли бы претендовать (вне исторического контекста, вне сегодняшней сиюминутной драматической ситуации) на толстовскую премию. Мы не будем подстраиваться и искать автора, который согласится принять нашу премию. Мы выберем текст, который посчитаем лучшим, достойным.

Недавно в «Доме творчества писателей» в Переделкине прошло выступление Джонатана Франзена, который не раз номинировался на нашу премию. Он цитирует Толстого и говорит, что это лучший текст в мировой литературе, о котором сегодня в онлайн-эфире он считает возможным говорить. Это правильно и достойно уважения.

В прошлом году, когда ничего не предвещало таких событий, отношения в любом случае были достаточно натянутыми. Джулиан Барнс не только не отказался от премии, а счел за честь ее принять. Он блестяще выступил на вручении, прислал прекрасное видеообращение – яркое, остроумное, тонкое.

Евгений Водолазкин: Можно сказать словами Барнса, его шуткой, которую мы сегодня вспоминали. Он сказал в книге «Нечего бояться»: «Эта идея выдержала проверку практикой, теперь стоит узнать, выдержит ли она проверку теорией».

Владислав Отрошенко: Это большое эссе о страхе смерти – очень толстовская книга, причем книга атеиста. У меня даже сохранилась переписка с Валентином Яковлевичем Курбатовым буквально перед тем, как мы собирались и обсуждали эту вещь. Он писал по поводу книги Барнса: «Ну как же, он атеист, но в то же время это очень сильно, потому что он пытался преодолеть страх смерти без Бога». В чем-то есть полемика с Толстым, это очень искренняя книга.

Владимир Толстой: У нас было допандемийное правило: автор обязательно должен быть на награждении.

Владислав Отрошенко: Это вообще большая, очень важная опция нашей премии, когда автор не только получает награду, а встречается с русскими читателями, выступает с лекциями, дает пресс-конференцию, мастер-класс. Мы не просто говорим: «Вот, прочтите такую-то книгу», мы даем возможность русскому читателю вживую познакомиться с автором.

Владимир Толстой: Марио Варгас Льоса, другие авторы – все приезжали и проводили встречи в Ясной Поляне, Москве, в библиотеках. Конечно, это очень здорово. Главное, премия «Ясная Поляна» никогда не подстраивалась под ситуацию, под моду, какие-то веяния. Она живет и устами членов жюри высказывается, потому что продолжает писаться и издаваться литература. Мы, ее благодарные читатели, просто хотим поделиться с другими нашими предпочтениями, вкусами. Этот совокупный коллективный вкус яснополянского жюри оказывается очень точным, как мне кажется.

Евгений Водолазкин: Мы как единый организм работаем. Мы чувствуем, что нужно отстаивать, а что, может быть, и не нужно. Это единство дает очень хороший результат. Это не алгебра, а гармония.

Владимир Толстой: Гармония, да. Совершенно очевидно, что не может стать лауреатом премии «Ясная Поляна» автор и его произведение, если хотя бы один из членов жюри внутренне категорически не принимает текст.

Евгений Водолазкин: Точно так же, если кто-то из членов жюри считает, что непременно какая-то книга должна войти в шорт-лист, она в нем будет.

Члены жюри премии «Ясная Поляна»: А. Н. Варламов, В. И. Толстой, П. В. Басинский, В. О. Отрошенко, Е. Г. Водолазкин

Члены жюри премии «Ясная Поляна»: А. Н. Варламов, В. И. Толстой, П. В. Басинский, В. О. Отрошенко, Е. Г. Водолазкин

«Нет исторических выводов, а есть нравственные»

Светлана Зорина: Хочу процитировать фрагмент из Нобелевской речи Иосифа Бродского: «Положение, при котором искусство вообще и литература в частности является достоянием (прерогативой) меньшинства, представляется мне нездоровым и угрожающим. Я не призываю к замене государства библиотекой – хотя мысль эта неоднократно меня посещала, – но я не сомневаюсь, что, выбирай мы наших властителей на основании их читательского опыта, а не на основании их политических программ, на Земле было бы меньше горя».

Может ли литература являться надежным противоядием «от попыток тотального, массового подхода к решению проблем человеческого существования»?

Владислав Отрошенко: Она всегда была таким «защитным полем» от всех магнитных бурь в социальной, политической жизни. Действительно, это та аура, тот энергетический купол, который может человека спасти. Я смотрю, разговариваю с разными людьми и вижу: они убежали в книги. Они хотят побыть наедине с книгой, особенно сейчас, когда общество наэлектризовано, важно найти какое-то равновесие… Ты находишься один на один с писательской душой, которая книгу создала, которая передала тебе свое состояние, самое себя. Я всегда своим студентам в литературной школе говорю, что литература – это мистическое искусство. Литература дает возможность спастись и уцелеть в этом океане времени, в котором штормит, и может произойти что угодно.

Литература дает возможность спастись и уцелеть в этом океане времени, в котором штормит, и может произойти что угодно Владислав Отрошенко

Евгений Водолазкин: Это совсем другая энергия. Энергия газеты или телевидения и энергия книги не имеют ничего общего. Книга формирует человека. Понимаете, над Пушкиным можно слезами облиться, а над каким-нибудь ток-шоу – невозможно. Нынешнее весьма непростое время обратит людей, как говорили греки, к «вещи навсегда». Книги – это вещи навсегда. Конечно, хорошие книги.

Владимир Толстой: В нашем современном технологичном мире вообще отсутствует понятие «достоверная информация», ее просто не существует. Она вся подвергается сомнению, она вся противоречит одна другой, спорит, врет, изворачивается. А литература – это то, что на расстоянии. Даже вещи, которые происходят сегодня, можно анализировать и понять лучше, читая старые тексты, читая, например, переписку Тютчева с женой Эрнестиной: «Милый мой котенок…», а дальше идет текст, как вся западная Европа и западный мир ненавидят Россию, российскую культуру. Казалось бы, этот текст написан полтора века назад. Этот текст написан с такой художественной силой, что дает мне больше понимание происходящего сегодня, чем тексты с передовой, написанные горящей строкой.

Светлана Зорина: Настоящий художник – «вечности заложник, у времени в плену», как писал Пастернак, да?

Владимир Толстой: Все должно отстояться. Неслучайно «Война и мир» написана Толстым спустя полвека после событий Отечественной войны 1812 года. Должно быть какое-то художественное осмысление через душу, через совесть, через переживания. Это не может быть какая-то горящая бегущая строка.

Евгений Водолазкин: Помните замечательное стихотворение Бродского: «Мой Телемак, Троянская война окончена. Кто победил – не помню». Это такой взгляд – вообще не отсюда. Надо понимать, что не все в истории остается, не все в равной степени важно. Нет «исторических» уроков, а есть нравственные. Эти нравственные модели и парадигмы повторяются – вот этому надо учиться. Думать о заповедях, о том, как сделать мир немного добрее, как сделать его лучше.

Светлана Зорина: Мы говорим очень правильные вещи об исцеляющей, гуманистической роли литературы. Но чтение книг все больше становится прерогативой меньшинства. Сегодня преобладает чтение соцсетей и других интернет-площадок.

Евгений Водолазкин: Это всегда было прерогативой меньшинства.

Владимир Толстой: В XIX веке какой процент людей читал? Какими тиражами выходили книги?

Евгений Водолазкин: Еще Ленин говорил, что литература – занятие верхних десяти тысяч. Хотя я редко с этим автором соглашаюсь, здесь согласен.

О поддержке книжной отрасли и национальных авторов

Светлана Зорина: Сегодня средний тираж книжного издания составляет 3500 экз., однако больше 50 % книг выходит тиражом до 500 экз. Получается ничтожно малый процент читающего населения, читающей России... Что, на ваш взгляд, сегодня принципиально важно изменить, чтобы Россия все-таки оставалась литературоцентричной страной?

Евгений Водолазкин: По большому счету, не втащишь ты человека в рай. Если есть интерес, то он есть. Конечно, надо говорить об этом, но не более того. Допустим, в Германии много программ о книгах и чтении, и они востребованы. На центральном канале есть программа «Литературный квартет»: литературный критик и три писателя собираются, обсуждают какие-то проблемы. Это коммерческий канал, он основан на рейтингах и отражает интерес зрителей.

Нужно пробовать что-то делать, потому что это только кажется, что не будут читать серьезные книги, а вот возьмут – и будут.

Единственное, чего не надо, на мой взгляд, – это вводить принудительно духовность, как, по слову Пастернака, картошку при Екатерине. Когда начинают стимулировать появление «духовных» фильмов, нередко выходит довольно-таки бездуховная история.

график2.png

Владимир Толстой: Усилия предпринимать надо. Не факт, что они увенчаются успехом, но это не значит, что надо опускать руки. Огромное счастье принадлежать к числу читающих людей. Я всегда говорил, что самый простой способ быть счастливым – протянуть руку до книжной полки, взять томик и стать счастливым. Правильный томик с правильной полки. Это так просто, такой чудесный рецепт. Опять же, нужно действовать только личным примером.

Светлана Зорина: Но и государство могло бы оказать поддержку. Почему, например, в «Пушкинскую карту» не включили книги? Почему по карте, которая носит имя великого русского поэта, можно сходить в кино, театр, музей, а книги купить нельзя?

Владимир Толстой: Скоро будет можно.

Владислав Отрошенко: Знаете, наша премия к этому стремится. Главная задача не в том, чтобы какому-то писателю дать денег, а чтобы читали. Мы тщательно обосновываем свой выбор. Это наше ноу-хау, наша традиция. Каждый член жюри (кто бывал на церемонии, это знает) дает практически развернутое эссе о том, почему попала в короткий список та или иная книга, рассказывает о ней, об авторе. Фактически мы транслируем свое понимание современной литературы. Может быть, это в каком-то смысле тоже помогает.

Евгений Водолазкин: В первую очередь помогает то, что мы говорим об этих книгах, вручаем премии. Мы никого не заставляем читать. Вы можете посмотреть, какие книги нравятся нам. Мы считаем, что такие книги надо читать, что это лучшее.

Светлана Зорина: Недавно Минцифры России объявило о разработке стандарта профессии писатель. Насколько это осуществимая задача? Как, с вашей точки зрения, стоит поднимать престиж профессии писателя в обществе?

Владимир Толстой: Выработка так называемого стандарта – очень бюрократическая задача. Она связана только с одним социализировать профессию, чтобы можно было выплачивать потом пенсию. К сожалению, невозможно в этот единый классификатор профессий внести профессию писатель, не выработав те самые стандарты, о которых идет речь.

Это просто механизм, который позволит в социальном смысле легитимизировать писателя.

Евгений Водолазкин: И ограничить, потому что у нас сегодня более 700 тысяч человек идентифицируют себя как писателей, и попробуй докажи, что кто-то не писатель, если он опубликовался, скажем, на Прозе.ру или еще где-то.

Владислав Отрошенко: Ситуация парадоксальная. В России, которая, как я думаю, еще остается литературоцентричной страной, это единственная творческая профессия, которой нет в реестре.

Владимир Толстой: Композиторов тоже нет.

Владислав Отрошенко: Пожилому писателю просто иногда не на что жить. Он всю жизнь писал книги, платил налоги со своих книг, а потом остается с минимальной пенсией, как если бы он нигде не работал.

Владимир Толстой: А что далеко ходить: наши лауреаты, ушедшие недавно. Петя Краснов – прекрасный писатель, он очень бедно жил, его не переиздают, не выпускают книги. Или Виктор Иванович Лихоносов, который 7 лет писал «Мой маленький Париж», занимал деньги все 7 лет, написал, издал, получил гонорар, на который ему даже не хватило раздать долги...

Светлана Зорина: Надо создавать систему грантов, государственных преференций для писателей.

Владимир Толстой: Да, я верю в то, что делает Ассоциация союзов писателей и издателей. Это первая попытка за многие годы, десятилетия вернуться к программам, которые ориентированы на писателей. Это придумано не чиновниками. Сами писатели формируют программы и для молодых, и для старшего поколения. Появилась возможность поддержки, ее надо наращивать именно через такого рода структуры.

Евгений Водолазкин: Да, жертвами кризисных времен становятся малоизвестные, обычно молодые авторы. У них шансов вообще нет. В такие времена читатель покупает известных авторов. Он не хочет экспериментировать. А без молодых писателей литература не будет развиваться.

Светлана Зорина: Совсем недавно Ассоциация союзов писателей и издателей (АСПИ) провела первую Всероссийскую литературную мастерскую, в которой приняли участие около 170 молодых авторов.

Владислав Отрошенко: Да, мы с первым секретарем Союза российских писателей Светланой Василенко провели семинар, и нам удалось сделать потрясающие открытия. Например, мы познакомились с текстами чукотской писательницы Самиры Асадовой, которая пишет таким кристально чистым русским языком, что мы немножко усомнились: «А вам не помогал кто-нибудь с подстрочником?» Просто поверить было невозможно, потому что это блестящий текст, причем с вкраплениями каких-то чукотских терминов. Эти открытия мы обязательно возьмем для нашего проекта по переводам и выпуску литературы народов России. Этот масштабный проект задуман и осуществляется АСПИ и нашей командой, которую я возглавляю и в которой – наш интервьюер Светлана Зорина, поэт, издатель и переводчик Максим Амелин. Мы создали экспертный совет, состоящий из представителей всех учредителей АСПИ: главный редактор журнала «Аврора» Кира Грозная от Союза писателей Санкт-Петербурга, главный редактор «Дружбы народов» Сергей Надеев от Союза писателей Москвы, поэт Геннадий Калашников от Союза российских писателей, поэт и переводчик Валерий Латынин от Союза писателей России, главный редактор «Литературной газеты» Максим Замшев от Российского книжного союза. Это очень авторитетное и квалифицированное сообщество современных литераторов. Мы разработали несколько книжных серий: «Местоимение», «Жар-птица», «Земля Санникова», в которых будут издаваться проза, поэзия, фольклор, эпос, детская литературы, эссеистика и авторское краеведение.

Национальные литературы сейчас переживают ренессанс. Например, какие талантливые писатели в якутской литературе! Мы открыли чукотского автора, авторов из других регионов. Проект предполагает выпуск книг современных писателей практически из всех национальных регионов, пишущих как на родном, так и на русском языке. И мы сейчас уже готовим их к печати.

Светлана Зорина: Дорогие коллеги, спасибо вам большое за эту беседу. Я надеюсь, что литература нас по-прежнему будет объединять. Не только Толстой, Достоевский, Пушкин, Чехов, но и новые российские авторы, открытые в том числе и премией «Ясная Поляна».

«Диалоги» в Переделкине: Евгений Водолазкин, Светлана Зорина, Владислав Отрошенко, Владимир Толстой

«Диалоги» в Переделкине: Евгений Водолазкин, Светлана Зорина, Владислав Отрошенко, Владимир Толстой

Опубликовано в журнале «Книжная индустрия», №4, май-июнь, 2022



Еще новости / Назад к новостям