04.09.2017

Российская книжная отрасль: перемены или стагнация?

Леонид Палько
управляющий вице-президент Российского книжного союза, генеральный директор издательства «Вече»

Сергей Филатов
президент Фонда социально-экономических и интеллектуальных программ, председатель Ассоциации литературно-художественных журналов

Как выстроить новые эффективные отношения общественных организаций с государством? Что необходимо сделать, чтобы вернуть книге ее высокий социальный статус, сохранив за ней право оставаться коммерческим продуктом? Каким образом сохранить доступность книги для регионов России как по цене, так и по качеству ассортимента? Что такое патриотизм и патриотическая литература? Эти и другие актуальные вопросы развития книжной отрасли обсудили лидеры общественных организаций, люди, горячо преданные книге и книжному делу: Сергей Александрович Филатов, президент Фонда социально-экономических и интеллектуальных программ, председатель Ассоциации литературно-художественных журналов, и Леонид Леонидович Палько, управляющий вице-президент Российского книжного союза, генеральный директор издательства «Вече».

Рубрику ведет Светлана Зорина, главный редактор журнала «Книжная Индустрия».

Аукционы, гранты и прочие вопросы взаимодействия с государством

– Дорогие коллеги, предлагаю начать наш сегодняшний разговор с обозначения наиболее актуальных и проблемных сфер деятельности Российского книжного союза и Фонда социально-экономических и интеллектуальных программ. В чем вы видите основные задачи ваших общественных организаций?

– Сергей Филатов: Я очень доволен тем, что наш Фонд стал членом Российского книжного союза. И должен признать, что замена чиновничьего управления общественными связями благоприятно сказалась на нашей деятельности. Мне кажется, что эффект от наших усилий сегодня более очевиден.

Что касается книжной индустрии в целом, то, как и вся экономика России, за последний год она стагнировала. И хотя наши правители уверяют, что все идет благополучно и уже в этом году будет рост, пока по жизни это не чувствуется, и особенно в нашей отрасли. В последние годы тиражи снижаются, книги дорожают, зарплаты падают, и, конечно, это сказывается на работе. Те программы, которые мы выполняли из года в год и продолжаем выполнять сегодня, очень сильно сократились с точки зрения кадрового обеспечения. У меня из Фонда ушло несколько человек, и оставшимся девяти сотрудникам приходится выполнять прежний объем работ. Причем количество бумаг, которые требуют от нас чиновники, только возросло, а бухгалтерская отчетность стала более сложной. И если каждую литературную программу в Фонде ведет 1 человек, то над вопросами договоров и бухгалтерии работают 2 человека. И я знаю, что очень многие организации страдают от таких же проблем.

Мне кажется, наши чиновники забыли о том, что мы – некоммерческая организация и не зарабатываем деньги, а получаем их либо по грантам, либо по договорам, либо от спонсоров, которых практически уже не осталось. Они ограничивают нас статья за статьей, что, безусловно, отражается на качестве работы. Особенно непродуманно была введена процедура аукциона для некоммерческих организаций. На практике в аукционе участвуют совершенно несведущие организации, которые свою задачу видят лишь в необоснованном демпинге. Идет настоящая война, и от начальной суммы контракта зачастую остается лишь 50 %, на которые нам и приходится выполнять заявленный до начала аукциона объем работ. Деятельность Фонда была бы намного эффективнее безо всех этих избыточных предписаний по отчетности и по условиям финансирования проектов. Нас, некоммерческие организации, заставляют искать деньги на проведение мероприятия где‑то на стороне, а наши деньги, которые нам положены по гранту, лежат в это время в банке. Да к ним мы должны еще добавить приличную сумму под залоговые обязательства, что мы выполним эту работу. И только после предоставления отчета о выполненной работе нам деньги, определенные грантом, вернут. А деньги немалые – до 5 млн рублей. Вокруг нас образовались целые банковские и посреднические группы, которые готовы нам помочь деньгами за определенный процент вознаграждения. И после аукциона наши телефоны раскалены докрасна от их звонков. Почему президентские гранты финансируются по‑другому? Деньги переводятся сразу, до начала работы. Так было и у нас несколько лет назад, но кому‑то, в угоду своим друзьм-компаньонам, нужно было сделать по‑другому, чтобы дать им возможность подзаработать на процентах. Ведь на самом деле все должно быть ориентировано на читающего человека, чтобы ему было уютно и вольготно и чтобы наши проблемы его не затрагивали.

– Леонид Леонидович, какими Вы видите текущие задачи Российского книжного союза?

– Леонид Палько: Прежде всего я хочу сказать большое спасибо Сергею Александровичу за то, что мы сегодня сидим за одним столом. Мы оба представляем общественные организации и прекрасно понимаем, что не устав и не положения определяют эффективность их работы. Если не будет людей, у которых душа горит за дело, то ничего не будет сделано. Очень хороший девиз: «Делай что дóлжно, и будь что будет». Главное – всегда по жизни придерживаться такой позиции, чтобы не обмануть самого себя, не предать свои убеждения.

Из 264 членов Российского книжного союза 33 – общественные организации. И действительно, в том, что касается субсидий, сегодня всё сделано шиворот-навыворот. На каком‑то этапе чиновники из какого‑нибудь департамента решают, заниматься определенным проектом или нет, организуют аукцион и т. д. Но почему бы чиновникам не пойти другим путем, почему бы не учитывать наши инициативы? РКС исполнилось 16 лет, Фонду социально-экономических и интеллектуальных программ – 20 лет. Два десятилетия люди занимаются книжной проблематикой, живут в этом, а согласно действующему законодательству участвовать в аукционах могут те, кто не имеет к литературе и чтению никакого отношения.

– Как можно изменить эту ситуацию?

– С. Ф.: Мне кажется более совершенной система, когда гранты распределяют законодатели, а не исполнительная власть. Например, Конгресс США определяет, какому фонду и на сколько лет дать деньги для выполнения той или иной программы. И очень важно, что это не разовое финансирование, а многолетняя программа. Ведь ежегодно в России мы теряем по полгода только на то, чтобы получить деньги на ту или иную деятельность. Просто сидим, ждем и гадаем: дадут, не дадут в этом году денег, и если дадут, то сколько. Раньше Фонду сразу выделяли 70 % гранта для подготовки запланированных мероприятий, а по факту выполнения и сдачи отчета выплачивали оставшиеся 30 %. Но сейчас ничего не выделяют, а, напротив, требуют треть от суммы гранта предоставить заказчику в качестве гарантии того, что запланированная работа будет проведена, и только после сдачи отчета нам возвращают перечисленный ранее «залог», а также сумму гранта. Проще говоря, если я хочу провести Форум молодых писателей, то должен где‑то найти 4 млн рублей, потратить их на подготовку и проведение форума, и только после того как я напишу отчет о том, что сделано, мне возместят потраченную сумму. Более того, я должен заранее перечислить госзаказчику более 1 млн (30 % от суммы гранта) в качестве гарантии, т. е. фактически заморозить на год значительную сумму, которую мне вернут лишь после сдачи отчета. Более того, когда я говорю, что Форум молодых писателей стоит 4 млн, и выхожу на аукцион, в результате демпинга неизвестных в отрасли случайных фирм, которые специализируются на «участии в аукционах», у меня из 4 млн остается только половина, причем деньги эти уходят обратно в бюджет, а я, согласно взятым обязательствам за 4 млн провести мероприятие на 160 молодых писателей, должен распоряжаться меньшей суммой. Как проводить мероприятие на 2 млн, если, по нашим расчетам, оно обойдется в 4 млн рублей?

Мне кажется, в госструктурах люди руководствуются чисто формальным признаком, что должна быть конкуренция. Я тоже за это, в стране должна быть конкуренция, но надо построить ее грамотно. Почему люди, которые занимаются пароходством, должны бороться за гранты по работе с молодыми писателями? Здесь должен быть определенный, в том числе и творческий порядок, этим должны заниматься люди, которые что‑то в этом понимают. Но в законе нет специальной оговорки. И хотя мы неоднократно обращались и писали письма о необходимости внесения изменений, всё остается по‑прежнему много лет.

– Л. П.: Я хочу проиллюстрировать то, что сказал Сергей Александрович, несколькими примерами. Два года назад Роспечать объявляет конкурс на борьбу с пиратством в интернете. Конкурс выигрывает чулочно-носочная фабрика города Иваново. В этом году мы заявились на 2 конкурса, в том числе на проведение отраслевой конференции «Книжный рынок России», и нашими конкурентами были кинокомпания «Земляника» и НИИ пчеловодства. В итоге у нас на сегодняшний день потеря от запланированных бюджетов мероприятий составляет от 35 до 40 %.

На самом деле выход есть, и достаточно простой. Надо от электронных торгов перейти к бумажным. Например, наше Агентство проводит только электронные торги, действуя в рамках ФЗ № 44, где победу в конкурсе на 60 % обеспечивает «лучшая» цена и лишь на 40 % – авторитет организации, ее опыт проведения мероприятий и так далее. Поэтому на конкурс в Агентство приходят люди, которые, не имея соответствующего опыта, просто снижают цены. Ну как НИИ пчеловодства может провести Форум молодых писателей? Правительство Москвы, в отличие от Роспечати, Минобрнауки и Минкультуры, проводит конкурсы по принципу бумажных аукционов. И это очень хорошо работает. Например, в правительстве Москвы мы выиграли конкурс, несмотря на более высокую цену. У РКС был авторитет, а организация, которая выступала оппонентом, – пустышка. Более того, есть целый рынок контор, которые отслеживают все аукционы, демпингуют, в итоге выигрывают, а потом тебе же звонят и говорят: 10 % контракта нам, а мы вам потом отдаем оставшуюся сумму и по бумагам отчитываемся.

Есть серьезные проблемы и в продвижении инициатив снизу. Например, 17 апреля этого года Д. А. Медведев подписал распоряжение Правительства № 719 об утверждении комплекса мер по поддержке негосударственных организаций в сфере книготорговли и распространения печатных средств массовой информации. Этот комплекс мер готовила вся отрасль. РКС совместно с экспертным сообществом собрал целый пакет документов и отправил в Агентство. И сейчас для меня лично очень важно понять, как так получилось, что из всего комплекса мер оставили лишь непринципиальные пункты, убрав 80 % важных для книжной отрасли мер. Мы подали свои предложения в Агентство, Агентство – в Минсвязи, Мин­связи – в Правительство. На каком этапе, где сидит тот враг, который взял и 80 % наших предложений выкинул?

Конечно, здесь есть еще и наша ошибка, ведь мы сами не формируем общественное мнение. Я не могу понять, с кем из чиновников мне необходимо договориться по тому или иному вопросу. Создается впечатление, что сегодня в нашей стране может что‑то решить только Президент. Недавно, после очередной прямой линии, в интернете были шутки, что губернатор Марье Петровне, которая не дозвонилась до Президента, на радостях подарил двухкомнатную квартиру. Наверное, этот механизм сам по себе нужный, чтобы люди знали, что есть барин, который рассудит. Но почему мы сами ни разу не достучались, не задали через журналистов прямые вопросы?

– С. Ф.: Есть президентское Управление по работе с гражданами, в котором каждую неделю формируется доклад о полученных письмах. Когда поток писем уменьшается, значит, в стране утверждается порядок. Как только писем становится слишком много, каждый пытается дойти до Президента, чтобы он своей командой дал квартиру, отремонтировал дорогу, ввернул где‑то лампочки и так далее. Это неправильная ситуация, чисто советская, по сути. В СССР только так и решались вопросы. В 90‑е мы хотели сделать многогранную управляющую систему. Например, за рубежом по малейшему поводу идет митинг, его показывают по телевидению, участвуют СМИ и все это видят руководители страны. У нас же сейчас стараются оставить только один канал – личное обращение к Президенту. Так общество не развивается. Общество должно быть открытым, когда всё, что пишут и говорят его граждане, доступно для обсуждения и принятия решений.

Детское чтение и проблема доступности книги

– На Книжном фестивале на Красной площади Д. А. Медведев подписал Концепцию поддержки и развития детского и юношеского чтения, на базе которой будет создаваться программа. Каким образом грамотно выстроить взаимодействие, чтобы эта программа стала действительно эффективной и работающей?

– С. Ф.: В сфере детского чтения накопилось очень много проблем. Это первый рубеж, где мы теряем читателя. На самом деле мы сами тормозим развитие и издание детских книг. Например, у меня на форуме много прекрасных детских писателей, но за все время мы выпустили только две детские книги. Очень дорого стоят картинки, художественное оформление. Порой дороже, чем текст книги. Остальные авторы бегают по издательствам, ищут, кто же может издать их книгу. Кроме того, у нас очень слабая пропаганда книг. Нет хороших фильмов по книгам для детей, телевидение очень мало внимания уделяет детской литературе. Очень мало проводится встреч детей с писателями, хотя это эффективный способ пропаганды книг и вообще детской литературы. Откуда дети могут узнавать о книгах, когда у нас средние тиражи 2–3 тысячи экземпляров? Должны быть рекомендательные сервисы, навигаторы… И, конечно, библиотеки. Только библиотекарь расскажет про книгу так, что у тебя возникнет желание быстрее начать ее читать. Работа с детьми должна быть неформальной, но при этом очень хорошо сконструирована.

– Л. П.: Эта ситуация с концепцией детского чтения напоминает мне фразу из кинофильма: «А не замахнуться ли нам на Уильяма нашего Шекспира?» Это действительно очень глобальный вопрос, и он делится по крайней мере на две части. Первая часть – осознание самого себя. Если говорить: «Начни с себя», – то я бы начал как раз с родителей, бабушек, дедушек, они должны быть источником. Далее – детский сад, школа. Сейчас в школе тоже многое перевернуто с ног на голову. Так получилось, что Российский книжный союз занимается общественной экспертизой учебников, у нас это прописано в уставе. Мы заработали авторитет, получили признание, и на данный момент 86 % всех изданных учебников прошли нашу экспертизу. Но, если мы хотим получить поколение грамотных, высокооплачиваемых специалистов, надо на каком‑то этапе коснуться и вопроса патриотизма.

Вторая часть – не сидеть сиднем. Должна быть активная жизненная позиция. Любое слово, сказанное в защиту чтения, книги, Родины, природы, – во благо. Написал книгу или статью, высказал свое мнение в диалоге или дискуссии – это тоже в защиту и на пользу стране. Мы никуда уже не уедем из России, будем здесь жить, воспитывать детей и внуков, умирать. И я хочу, чтобы наши граждане были читающими, грамотными, интеллигентными. Гражданами страны с большой буквы.

– Россия занимает 5‑е место в мире по книжному выпуску, но весь этот огромный ассортимент книг становится недоступным ни по ассортименту, ни по цене для российских регионов. И один из ключевых вопросов – как сделать книгу доступной с точки зрения инфраструктуры чтения?

– Л. П.: В моей молодости, если случалась командировка в районный центр, я всегда шел в местный книжный магазин, потому что там можно было найти хорошие книги регионов. Я родился и вырос в Новосибирской области, где 31 сельский район. В каждом районном центре был магазин. Сейчас на всю область осталось 6 книжных магазинов. «Новосибирскую книгу» приватизировали, а оставшиеся магазины быстренько распродали свой товар и просто закрылись. Наша самая мощная сейчас книготорговая сеть «Новый книжный – Читай-город – Буквоед» откроет магазин в городе Барабинске с населением в 29 тыс. жителей? Нет. А ведь это узловая железнодорожная станция, где испокон веков стоял книжный магазин. И сейчас там есть помещение, которое владельцы принципиально предлагают только под книжный магазин, больше никому не сдают. И помещение стоит пустое. В районном центре магазина нет.

Проблему доступности можно было бы решить с помощью каталожной торговли «Книга – почтой». Но что хуже полиции? Почта. То, как она работает, просто кошмар.

– С. Ф.: Почему обязательно надо печатать книги в Москве, а не во Владивостоке, Новосибирске, Красноярске? Пусть тиражи во всех этих городах будут маленькими, зато совокупный – большой. На транспорт расходы сразу уменьшаются.

– Л. П.: Здесь вопрос очень сложный. Да, на сегодняшний день есть новая технология – «книга по требованию», – но пока она, скажем так, в процессе тестирования. Малотиражной техники в регионах нет. В советское время настраивалось оборудование под большие тиражи. Приладка на книжку, особенно на цветную, занимает от 10 до 12 % расходов, и затем делается 300 тысяч оттисков в смену. Можете себе представить, что для того, чтобы сделать тираж 200 экземпляров, печатнику нужно только нажать и успеть убрать руку. Это неэффективно. А при обращении в мелкие типографии сразу возникает вопрос с переплетами… На самом деле мне как директору издательства сегодня не важно, в каком виде человек читает: на электронном носителе или на бумажном. Важно сохранить профессию, права писателя и структуру издательства, без которой писатель не сформируется. А иначе мы получим на выходе пшик.

Я вхожу в комиссию по Национальной электронной библиотеке от РКС. И на протяжении двух лет у нас идет война по защите электронного обязательного экземпляра. Сейчас принят новый закон, обязывающий издательства предоставлять электронный обязательный экземпляр в РГБ и РКП. Во-первых, возникает проблема форматов, ведь библиотечное сообще­ство и Книжная палата работают в разных форматах. А требо­вание РГБ предоставлять книги в формате PDF-A (это формат для печати издания) – избыточно и вызывает большие опасения у издателей, ведь ничто не мешает такой файл тиражировать в любом количестве. Во-вторых, и это самое главное, в законе не прописаны ответ­ственность и наказания за нарушения прав автора и издателя. Фактически сегодня издатель не может проконтролировать, когда, где и сколько раз его электронное издание было прочитано. И на сегодняшний день всего лишь 11 % издательств выполняют правила нового закона об обязательном электронном экзем­пляре. А остальные молчат, потому что нет никакой гарантии.

– И зачем тогда издателю выпускать печатную книгу, как будет зарабатывать издатель при наличии электронной копии с бесплатным распространением?

– С. Ф.: Надо, конечно, искать компромисс. Мне один писатель прислал книгу – называется «Лицензионная книга»; он сам придумал договор, где прописано, что эту книгу я не имею права передавать никому, только сам могу читать. Вот если мы возьмем этот крайне абсурдный случай, то угробим чтение вообще. Автор пытается сам защитить себя, но ведь государство должно позаботиться и решить эти проблемы таким образом, чтобы и защитить автора, и не накладывать на читателя такие удушающие ограничения. И плюс к этому надо что‑то делать с авторскими гонорарами.

Патриотизм и книга

– Что вы вкладываете в понятия «патриотизм» и «патриотическая литература»? На каких примерах воспитывать молодежь?

– С. Ф.: Есть государственный патриотизм, который проповедует власть. Конечно, ей хочется, чтобы люди были патриотами, чтобы по первому зову они встали под ружье. Но на самом деле, как говорил писатель Борис Васильев, патриотизм – внутри каждого человека. Он приводил такой пример: вы находитесь в окопе, все поднимаются в атаку, сзади пулеметы. Вы пойдете вперед или назад? Если нет пулеметов и вы пойдете вперед, то это патриотизм внутренний, который воспитан в человеке прежде всего, конечно, книгой. Именно в книге отрабатываются и оттачиваются все основные человеческие черты: честь, совесть, правдивость, открытость, любовь. Когда любовь к Родине проявляется? Когда Родина красивая, богатая, тебе уютно тут жить, когда не считаешь копейки. Мои ребята посчитали, что, когда был образован Фонд, их зарплата была эквивалентна 500 долларов и сегодня – тоже 500. Но сегодня доллар скакнул в 10 с лишним раз и товары подорожали во столько же. И книги тоже. Государство все время должно заботиться, чтобы основная масса людей имела постоянно повышение дохода. Это те составляющие, которые дают возможность человеку самоутвердиться хотя бы перед собой. Самоуважение должно появиться. Но когда тебя с голым задом заставляют кричать «ура!», заставляют не замечать проблем и не дают возможности их решать, то это очень гнилой патриотизм. Надо воспитывать внутренний патриотизм в человеке, любовь к Родине, семье, стране, к месту, где ты живешь, людям, которые тебя окружают. Если этого не будет, грош цена такому патриотизму. Очень важно, чтобы это был не государственный, а человеческий патриотизм. Все должно держаться на внутренней совести, чистоте. И надо понять, что патриотизм воспитывает книга.

– Л. П.: Для меня патриотизм – это жизнь в ответственности перед собой и перед поколением, которое будет. 26 лет я являюсь директором издательства с патриотическим названием «Вече». Мы издали за этот период 125 млн книг. Серию «Военный роман» мы начинали с писателей-патриотов: Богомолова, Карпова, Можаева, Астафьева. Мы историческое издательство, и 80 % из 900 ежегодно издаваемых нами книг – книги исторической направленности. Мы разработали целую издательскую программу про офицерские династии. В серии «Сибириада» у нас вышло 200 книг. Я сибиряк и пропагандирую свой край, его природу и историю. Патриотизм – генеральная линия нашего издательства.

– Можно ли надеяться на важные, кардинальные изменения в книжной отрасли? Какие задачи вы ставите перед своими организациями на ближайшую перспективу?

– С. Ф.: За последние 20 с лишним лет в книжной индустрии уже произошли кардинальные изменения. Все издательства стали коммерческими. Это огромный плюс, потому что создает ту независимость, свободу от цензуры, о которой мы все мечтали. Во-вторых, мы начали осваивать зарубежные рынки. И сегодня, мне кажется, нет такой страны, в которой не побывали бы наши книги. Когда я был на Тайване, то с удивлением обнаружил, что с периода Чехова и Достоевского до сегодняшнего дня они не знают, что такое литература в России. И так во многих странах. И тут нужно отдать дань уважения Владимиру Викторовичу Григорьеву, который провел колоссальную работу по продвижению российской книги в страны Латинской Америки, США, Китай, где мы сегодня представляем своих писателей на книжных выставках. И, конечно, Фестиваль «Красная площадь» – вершина того, что сегодня сделано в общении книги и читателя. Наш Фонд благодаря поддержке В. В. Григорьева и специального представителя Президента Российской Федерации по международному культурному сотрудничеству М. Е. Швыдкого сделал программу «Молодые писатели России». Каждый год мы собираем на Форум сотни талантливых ребят, проводим мастер-классы, творческие встречи с писателями, экономистами, политиками. Мы также много занимаемся продвижением русского языка, ведь сейчас очень многие республики утратили литературный русский язык. Особенно на Северном Кавказе после войны. И там мы тоже проводим совещания молодых писателей.

В странах СНГ – Армении, Киргизии, Казахстане, Украине, Белоруссии, Молдове – зачастую идет давление сверху с целью сокращения присутствия русского языка, публикаций русскоязычных писателей. И поэтому наш Фонд счел необходимым проводить на территории этих стран совместные фестивали, где мы тоже уделяем огромное внимание русскому языку, встречаемся с писателями, рецензируем их работы, помогаем создавать русскоязычные книги. В последнее время, когда с Украиной сильно испортились отношения, естественно, встал вопрос о том, чтобы сохранить хотя бы связи в гуманитарной сфере. И мы работаем над этим. Вот только недавно закончилась Кишиневская встреча литераторов, на которой были украинцы, белорусы, молдаване и россияне. На будущий год мы, наверное, еще и Армению подключим, и будет уже пять республик. Мы хотим расширять этот диалог, связь молодых писателей, благодаря которой молодежь оттачивает свое мастерство.

– Л. П.: К тому, что перечислил Сергей Александрович, я хотел бы добавить и подготовленную в свое время Национальную программу поддержки и развития чтения, и успешно проведенный Год литературы, и созданный под руководством С. Е. Нарышкина оргкомитет Года литературы, преобразованный в Комитет по поддержке литературы.

Что касается ситуации в отрасли, то я бы не назвал это стагнацией. Просто надо понимать, что нельзя жить в обществе и быть свободным от общества. У нас есть те же проблемы, что и у всех. И понятно, что если будет целевое распределение средств, то эффект от наших инициатив будет в разы больше.

Для РКС сейчас один из самых актуальных вопросов – работа в регионах. Совместно с журналом «Книжная Индустрия» мы реализуем масштабный проект «Культурная карта России. Литература. Чтение» и хотим добиться того, чтобы в рейтинге качества жизни субъектов федерации учитывались не только социальные и экономические, но и культурные показатели, т. е. доступность библиотек, книжных магазинов, активная литературная жизнь в регионе. Кроме того, мы уже третий год подряд проводим конкурс «Самый читающий регион». Единственное, что меня очень сильно настораживает, это то, что в первый год 2 региона выпало, во второй год – 1 (Магаданская область), и в этом году за Северным полярным кругом спряталась от участия в конкурсе Мурманская область. Я не думаю, что это позиция губернатора или высшего руководства; скорее, лень чиновников. Кстати, интересный момент: в прошлом году С. В. Степашин направил картину художника Фёдора Решетникова «Опять двойка» в Магаданскую область, которая не прислала заявку на конкурс. И мне сказали, что когда губернатор ее получил, то был просто взбешен и уволил ответственного за это исполнителя.

На сегодняшний день у нас заключено 16 соглашений с субъектами федерации, в рамках которых работает комитет РКС под руководством Марины Абрамовой, выезжает в регион и предлагает целую социальную программу по поддержке книги и чтения. Мы пойдем и дальше, достучимся до райцентров. На базе РКС в 2017 году создано 9 комитетов по основным направлениям деятельности Союза. И мы уверены, что с помощью руководителей комитетов, используя мощный ресурс нашей организации и потенциал наших членов, мы сможем успешно реализовать поставленные задачи.

Сергей Филатов, Светлана Зорина, Леонид Палько


Партнер рубрики:

Библиотека им. Некрасова

© Опубликовано в журнале «Книжная индустрия», № 7 (150), сентябрь 2017



Еще новости / Назад к новостям